ЭССЕ, ЗАМЕТКИ

      Гости съезжались на дачу к высокому чиновному лицу, чтобы отдохнуть в конце недели и обсудить назревшие дела. Они ехали в шикарных автомобилях с личным шофером и охраной, прихватив с собой, кто жен, а кто подруг на вечер. Это были люди большого бизнеса.
      Отдельно к означенному месту двигался фургон с «обслугой» и всем необходимым для предстоящей вечеринки.
      Когда фургон остановился, то к удивлению собравшихся из него вышли трое молодых кавказцев и вытащили за собой живого черного барашка. Двое из них, не мешкая, поволокли барашка к кустам недалеко от дома, а третий занялся разжиганием костра из привезенных с собою дров. Двоим из этой троицы привычно было, убив животное, снять с него шкуру и разделать, они делали это механически и тупо. Третий парень — молодой, обычно больно реагировал на эту процедуру, но терпел: шеф приказал и надо было деньги «отработать»…
      Хозяин дачи, сытый и холеный, любил такого рода развлечения и наслаждался своею властью над людьми. Он понимал, что его время когда-то кончится, и каждый день старался, как можно больше взять от жизни. Гости, хозяина приема презирая, но, зная все условия игры, предпочитали лишиться малого, чтобы сберечь для себя неизмеримо большее.
      Одна кокетливая дама поспешила тотчас в дом, чтобы, закрывшись в нем, не видеть и не слышать приготовлений на земле. Однако повременно в открытом окне второго этажа являлась обществу ее красивая головка. Ее со смехом снизу звали к костру, поближе к коллективу и обещали, что шашлык будет отменным. «Фу, — она, смеясь, им отвечала, — какое варварство! Я к мясу не притронусь!»
      Другие дамы, посмелее, придвинулись к костру поближе и наблюдали за «процессом». Поодаль от костра лежала и щурилась на пламя огромная хозяйская овчарка…
      Стемнело быстро. Искры от костра, потрескиваясь, летели в безмолвное звездное небо, брызгал в траву жир закланного барана, в огромном казане варилась и через край плескалась восточная шурпа.
      Мужчины, стоя группой, толковали о делах, а дамы о нарядах и прическах, покуда не готов был ужин.
      Переместившись в дом, к накрытому столу, которому подставить можно было дополнительную ногу от изобилия разных вин, приправ и закусок, расселись гости по ранжиру и принялись за пиршество, отдавая предпочтение еще дымящемуся мясу. Все ели дружно, я аппетитом, нахваливая поваров, уже отбывших восвояси. Провозглашали тосты бесконечно: за мир, за искренность, за дружбу, за партию, любовь и службу, за милых дам, за их опору в лице присутствующих, обреченных на успех, мужчин… Довольный, сытый смех не умолкал весь вечер и часть ночи, когда вконец устали гости и от еды и друг от друга.
      Подняв на «посошок», с хозяином тепло простившись, расселись гости, наконец, по уставшим ждать машинам и грузным караваном потянулись по направлению к городу, к своим ухоженным квартирам, к заботам новым, к безудержной гонке за благами материальной жизни…