ЭССЕ, ЗАМЕТКИ


 
 

Путевые заметки

Эссе, Заметки Путешествия

Перед введением общей евровалюты я путешествовала по странам Восточной и Западной Европы. В программе туристической поездки предусматривалось посещение пяти стран: Польши, Германии, Бельгии, Голландии и Франции. Меня особенно манил Париж.
Добравшись поездом до Бреста, я сразу же влилась в поток туристов, спешащих на привокзальную площадь, где приехавших ждали автобусы экстракласса, на которых им предстояло совершить вояж. Происходило это в страшной спешке, потому что никому не хотелось задерживаться в очереди на таможне, расположенной сразу же за городом.
И вот, благополучно миновав таможню, еду я и вижу: кончается бесцветная местность и начинается освоенное пространство. Слева и справа мелькают рекламные щиты и сервисные центры, всюду заметна трудовая активность польских крестьян. В яблоневых садах вдоль дороги бродят меж деревьев пятнистые коровы и подбирают упавшие яблоки. В небольшом отдалении от дороги расположились польские деревни, состоящие сплошь из двух — трехэтажных каменных строений «со всеми удобствами» — подсказала дама, сопровождающая наш маршрут. Глядя на никак не ограниченные балкончики домов, я удивлялась необычному их устройству, ведь выйдя на такой балкон в подпитии, хозяин или гость дома запросто может с него вниз свалиться!
Весь день мы время от времени останавливались и подкреплялись в уютных недорогих барах, заходили в расположенные рядом магазины и видели прилавки, заваленные товарами по ценам несколько ниже московских.
В Польше видимо приближались выборы, Варшава на подъездах была увешена портретами претендентов на президентский пост.
На ночь остановились в приграничном с Германией городе Гожув Великопольский, в его центральном комфортабельном отеле. Администрацией было предложено селиться парами: народ еще мало друг с другом знакомый только переглянулся. Мне в соседки досталась молодая девушка, служащая одного из московских издательств, которая, войдя в номер, побросала у порога свои вещи и побежала за подружкой, чтобы с нею и с ребятами из группы успеть до ночи осмотреть новый город.
У молодежи в нашей группе быстро выстроилась установка: меньше спать, а больше видеть. Для меня же, немало уставшей в дороге, было наслаждением отдохнуть, «почистить перья», уснуть не сидя, а в постели.
Утром мы, прекрасно позавтракав, загрузились с вещами вновь в автобус и поехали в сторону Берлина. Немецкая дорога тянулась вначале вдоль полей, с подведенной к ним водой для орошения посевов, а далее мимо селений, удивлявших красотой и чистотой усадеб, садочками перед солидными домами, в которых зачастую просматривались белые скульптуры.
Дороги в Германии, в отличие от польских, просторные, с прекрасно оборудованными стоянками. Мы закусывали в придорожных Макдоналдсах, таких же, как в Москве и далее по свету.
В Берлине нас встретил весьма любезный русскоговорящий гид, он показал нам достопримечательности восточной и западной части города, сказал, что если мы приедем сюда через 10 лет, то не узнаем Александр-Плац, а расположенный на ней почти что новый отель будет снесен, как памятник примитивизму. Берлин как столица объединенного немецкого государства восстановит свой исторический облик.
После экскурсии по городу, нас распустили до вечера, показав место бесплатной стоянки автобуса. Лил дождь. Я, имея зонтик, увязалась за двумя забывчивыми дамами из нашей группы. Они, желая приобрести нужную в дороге вещь, пошли в ближайший универмаг. Там процесс выбора зонтов изрядно затянулся и я решила, что в дальнейшем постараюсь гулять не «стадом», а в одиночку. Я поехала в Западный Берлин, ходила и смотрела все подряд, когда устала, зашла в китайский ресторан чтобы обсохнуть, отдохнуть и подкрепиться. Поданную мне рыбу можно было легко принять за мясо, но атмосфера в ресторане царила истинно китайская, я вспомнила там Китай, где я раньше была…
Вернувшись в Восточный Берлин на красном двухэтажном автобусе, я в торговом центре около вокзала Цоо купила себе приглянувшиеся вещи, оставив на всякий случай немного марок, зная, что на обратном пути нам предстоит заехать в Дрезден в воскресенье, когда все банки закрыты.
В ночь мы покинули Берлин. Для сна я расположилась на свободные места в конце салона автобуса. Две разбитные девицы меня туда спровадили, желая быть поближе к кавалерам. В дальнейшем я им была за это благодарна.
Утром мы проснулись в Амстердаме. Встретивший нас гид повел всю нашу группу на экскурсию по городу. Мы шли цепочкой вдоль канала мимо бесчисленных магазинов антиквариата, едва успевая заглянуть в витрины. В средние века богатый «Город на воде» называли «Вторым Иерусалимом».
После поездки на кораблике по каналам Амстердама нашу группу привели на алмазную фабрику, в фойе которой мы прослушали небольшую лекцию о производстве и гранении алмазов, там же за стеклянными витринами можно было видеть образцы продукции фабрики и мастеров, демонстрирующих свое искусство. Я подошла туда последней. Черный огранщик показал мне весь процесс гранения алмазов и, заметив мое намерение отойти от него в сторону, послал мне, не скрываясь, горячий воздушный поцелуй. «Однако, — подумалось мне, — какие в Амстердаме раскрепощенные мужчины!»
В торговом зале фабрики я приобрела для мужа часы с алмазом и, выпив предложенную чашку кофе, отправилась с Ларисой, девушкой из Нижнего Новгорода, желающей чтобы в каждом снимке с видом города присутствовало ее лицо, на прогулку по городу.
Поменяв в обменном пункте валюту и, заплатив за эту мелкую услугу значительный процент, мы с ней пошли в кафе, где заказали по два блюда. Там мы увидели «своих». Они не могли прочесть меню. Я помогла им, подсказала. Позже мы наблюдали сцену оплаты ими чека: в их головах с трудом укладывалось, что кусочек подсушенного в тостере хлеба, может стоить целый доллар. Моя Лариса, будучи не в силах одолеть огромный щедро начиненный беконом сэндвич, не могла насмелиться завернуть его в салфетку на «потом». Пришлось мне за нее это проделать…
На улицах Амстердама мы видели кабины-туалеты для мужчин, а дамам в случае нужды приходится заходить в кафе, заказывать чашечку кофе, а уж потом воспользоваться «Lady,s room». Можно конечно и без заказа проследовать туда со скорбным видом, никто не остановит, но вообще… несправедливо отношение к женщинам, в стране, где правит королева.
До вечера нам с Ларисой хотелось побывать везде, в итоге мы к месту сбора нашей группы почти бежали. На цветочном рынке я на бегу купила «цветы навсегда» — ярко раскрашенные деревянные тюльпаны. Мы корректировали свой маршрут с помощью прохожих, часть пути миновали на такси, а у автобуса еще почти час ждали всех остальных…
Поздно вечером мы прибыли в Брюссель. Проезжая по его широким улицам по направлению к историческому центру, я обратила внимание на огромное количество машин, припаркованных повсюду.
Центр Брюсселя прекрасно освещен. По Гранд-Плац слонялись толпы туристов, стараясь запечатлеть на видео и фото ее потрясающую красоту. Я дошла до знаменитой статуи писающего мальчика — Маннекен Пис, приложившись по пути к нему к бронзовой скульптуре святого, лежащего в нише здания, и как там принято, загадала при этом заветное желание; прошлась мимо сияющих витрин столичных магазинов, где принимали к оплате за товары разную валюту.
В Париж мы прибыли почти что ночью и разместились в отеле «Paris-Villette». Утром, выглянув в окно, я увидела внизу море крыш и душа моя наполнилась восторгом, ведь побывать в Париже было моей заветной мечтой. В кафетерии отеля нам подан был более чем скромный «континентальный завтрак», после которого мы с сопровождающей нас дамой отправились на Монмартр, где осмотрели храм Всесвященного сердца Христова, знаменитого своими чудесными мозаиками, сделали впечатляющие снимки на память. Я умудрилась до отправления автобуса с места стоянки забежать в «Тати» и прикупить пакет недорогого французского парфюма для подарков.
Мы осмотрели Версальский дворец, прекрасный внутри и требующий ремонта снаружи, погуляли в оригинальном Версальском парке, где деревья высажены в кадках, стоящих на земле стройными рядами.
На автобусной стоянке вокруг русских туристов вились черные торговцы сувенирами и призывали: «Земляк, задарма!» и многие на их призывы откликались…
Гид по Парижу, бывшая москвичка, вышедшая за француза замуж, дышала таким презрением к оставленному отечеству, что приходилось ей напоминать о такте.
Поближе к вечеру нас привезли к мосту, миновав который, мы оказались у подножия грандиозной Эйфелевой башни, со смотровой площадки которой сделали замечательные снимки Парижа сверху.
В Лувре, я по примеру многочисленных туристов из Японии, сфотографировалась на фоне знаменитой на весь мир Джоконды. В Париже японцев любят за любознательность и толстый кошелек. Много туристов и из России. На улицах Парижа слышна русская речь. Русских узнать нетрудно. Они большей частью не знают никакого языка, кроме родного и объясняются на пальцах.
В нашей группе была одна дама преклонных лет, я про себя называла ее «Скрипучей телегой». Она была всегда всем недовольна и без конца ворчала. Я от нее шарахалась, она напротив не раз меня просила ее сопровождать, я находила веские причины этого не делать, боясь, что ей удастся заразить меня своим цинизмом.
Однажды, после экскурсии в Собор Парижской богоматери, который посещают абсолютно все туристы, я пошла по направлению к отелю с двумя женщинами — бухгалтершами со стажем, одна из которых, имея при себе карту города, уверяла, что хорошо в ней ориентируется. Мы по пути заходили в магазины, смотрели на товары. Я делала мелкие покупки. Мои попутчицы не решались что-нибудь купить. В одном из магазинов одна из бухгалтерш серьезно размышляла, не приобрести ли ей для мамы пакет длинных цветных спагетти, но подруга ее отговорила, сказав, что они поломаются в дороге…
Пройдя без передышки несколько часов по улицам Парижа, мне страшно захотелось кушать. Увидев ярко раскрашенное китайское кафе, я к нему решительно направилась. Мои попутчицы не хотели заходить в кафе и остались ждать меня за дверью, потом все же вошли, спросили, что я ем, почем и вкусно ли это? Я объяснила им, что китайская еда одна из самых вкусных в мире и самая дешевая в Париже, дала им попробовать блюда, после чего они заказали себе то же.
Подкрепившись, женщины решили, что теперь точно дойдут пешком до цели, я же, в конец уставшая еще плелась за ними некоторое время, но в районе Новой Оперы я их покинула и следовала дальше на метро.
Французы, к которым я обращалась по-английски, доброжелательно поясняли мне маршрут движения и я довольно быстро, несмотря на то, что вновь пришлось вернуться в центр города, до отеля добралась благополучно, а бухгалтерши в него вернулись часа на два позже, но довольные и бодрые!!!
Утром наша группа во всем своем составе спустилась вниз, в кафе на завтрак. Сотрудницы обслуживающего персонала метались между столиками и обменивались меж собою репликами, типа: «А ля русс», из которых я поняла, что они нам не рады.
Нас свозили в музей косметической фабрики «Фрагонар», где мы смогли ознакомиться с производством французского парфюма и в магазине при музее приобрести себе и близким образцы их дорогой продукции. У меня в Париже деньги уходили в основном на сувениры, дополнительное питание, билеты в музеи и на транспорт.
Я с удовольствием бесцельно бродила по Парижу. Утомившись, отдыхала в недорогих кафе и в сквере, наблюдая за жизнью улиц. Как-то у меня под носом остановившаяся у светофора пара молодых людей не стала даром терять время, слившись в страстном поцелуе.
В Париже, в воздухе витают любовные флюиды, французы не скрывают своих чувств и симпатий.
В одном из магазинов я как-то вознамерилась купить себе немного фруктов. Веселому и обаятельному продавцу подала выбранную ветку винограда и два яблока. Подумав, добавила еще одно. Он его принял, картинно прижал к сердцу, засмеялся, спросил, не подарю ли я яблоко ему, я покачала головой, он деланно огорчился, изобразил намерение сделать мне подарок. «Нет, нет!» — сказала я ему и показала на кассу. Он снова огорчился, рассмеялся и — принял деньги за покупку.
Куда бы я ни заходила, тут же передо мной вырастал расторопный служащий, спрашивал, что я желаю, и обслуживал быстро. «Мадам, мсье…» — слышится повсюду, как и звон монет, шелест купюр. Париж — дорогой город. Но есть в нем что-то общее, понятное для всех.
Мне захотелось по почте послать открытку с видом Парижа своей маме. Они продавались на каждом шагу. Иначе дело обстояло с марками. Марки, как выяснилось, продавались только на почте, а почта в этот день была закрыта. Вечером того же дня нашей группе предстояло покинуть пределы Парижа, и от этого было очень грустно. Прогуливаясь у площади Свободы, я зашла в небольшой магазинчик и, увидев у входа вертушку с открытками, в последний раз осведомилась у пожилой продавщицы, нет ли в продаже марок. «А в чем дело?» — поинтересовалась та. «Я без марки не могу послать привет своей маме в далекую Россию» — ответила я. «К сожалению, мы не продаем марки, сказала она и внимательно на меня взглянула, — хотя немного подождите» и ушла, передав прилавок другому продавцу. Я ждала долго, рассматривая в витрине выставленный ассортимент товаров, подумала уж, что продавщица обо мне забыла, но нет — она вернулась и с доброй, ласковой улыбкой вручила мне вожделенную марку. «Желаю крепкого здоровья вашей маме!» — сказала она мне на прощанье. Я была тронута ее вниманием, оплатила марку, наклеила ее на открытку и еще целый час искала желтый парижский почтовый ящик.
Перед отъездом мне хотелось еще попробовать знаменитых эклеров, чья родина — Париж. В витрине одного кафе я увидела желанные пирожные. Один эклер стоил 16 франков, и я решила, что оставшихся у меня 33 франков хватит еще и на чашку чаю. И как же я была расстроена, когда официант подал мне счет на 57 франков! Оказалось, что эклер стоил 16 франков только на вынос, а в кафе его цена совсем другая! Пришлось мне выложить оставленные на закуску в Дрездене 20 марок, потому как официант не смог дать мне сдачи со ста долларов, о чем впоследствии я пожалела.
Из Парижа мы выехали вечером и усталые от ходьбы и впечатлений быстро уснули. Проснулись уже на подъездах к Дрездену, а, въехав в город, отправились прогуляться по его историческому центру. Оставшихся у меня марок хватило на посещение музея оружия и Старого музея, где висят полотна известных мастеров в основном на религиозную тему. Там мне подумалось: «Если бы не Библейская история, то что бы средневековые художники писали?». Когда же вся наша группа на свежем воздухе лакомилась жаренными на решетке аппетитными сардельками, запивая их свежим немецким пивом, я бродила рядом голодная и злая, вспоминая пресловутые эклеры…
Вошла в один отель и в «reception» попросила обменять мне доллары на марки. Симпатичная служащая осведомилась, являюсь ли я постояльцем их отеля, я честно ответила, что нет. «Какая у вас купюра?» — спросила девушка. Я показала 100 долларов. «Это слишком много, — сказала она, — если бы поменьше…» Я вышла из отеля, нашла своих попутчиков и разменяла свою сто долларовую купюру на две по пятьдесят и вернулась в отель. На месте доброй девушки стоял молодой синеглазый немец. Я обратилась к нему с аналогичной просьбой. Он ответил мне категорическим отказом, но предложил схему города с указанием места, где в воскресный день работал банк. Я, взглянув на карту, сказала, что не располагаю временем так далеко ехать, что через час мне с группой предстоит покинуть Дрезден. «Ничем не могу помочь», — ясно глядя мне в глаза, сказал служащий отеля. «А девушка до вас была любезней и обещала поменять мне 50 долларов», — сказала я с укором. «А я не буду нарушать правила отеля», — твердо заявил мне молодой человек. Я, раздосадованная, на миг задумалась: «Если он такой сухарь, то я заставлю его о себе вспомнить». «Я все понимаю, — сказала я, — вы на службе, но нельзя ли для меня сделать исключение, дело в том, что я очень хочу кушать, но у меня нет марок чтобы купить себе еду!» Несмотря на убедительность просьбы, он мне отказал. «Ну, что же, — сказала я ему на прощанье, — я буду вспоминать Дрезден, как негостеприимный город, населенный черствыми людьми». И вышла из отеля.
На чудом найденные, на дне сумочки еще две марки я купила себе пару порций итальянского мороженого и тем удовлетворилась, зато смогла бесплатно посмотреть на дворцовой площади веселую музыкально-танцевальную рекламную акцию фирмы «Lacoste».
Между тем наша группа продолжила свое движение. Вечером того же дня мы въехали в польский город Згожелец и разместились в отеле «Pod Orlem». Всем были предложены одноместные номера. Оставив вещи в номере, я, обменяв валюту, поспешила в ресторан отеля, где прекрасно поужинала, наблюдая попутно картинки жизни. Пришедшая туда раньше меня группа наших же туристов торопила официантку с расчетом, та же металась одна по большому залу, заполненному другими посетителями, и просила их подождать. Мои попутчики, проявляя нетерпение, предложили деньги мне, чтобы вместо них я расплатилась за их ужин, я отказалась, тогда они стали за официанткой бегать и совать ей деньги при явном недовольстве других гостей ресторана. Зато моя соседка по столику, молодая девушка из нашей группы, напротив не спешила с оплатой за съеденный ужин. Получив счет, она сказала официантке, что намерена сходить в «Reception», поменять валюту и тогда оплатить свой ужин…
На сон грядущий я отправилась гулять по улицам вечернего Згожельца, где было открыто еще много магазинчиков, и прикупила для детей вкуснейших польских трюфелей-конфет и для подруг ванильный ликер Гданьского разлива.
Утром по заезженной транзитной дороге мы отправились в Варшаву. Сопровождающая нас дама рассказала о том, что Евросоюз неоднократно предлагал польскому правительству немалые средства на реконструкцию дороги, но ничего не изменилось и поныне.
В автобусе от души веселилась молодежь, французское вино из пятилитровых с краником пакетов лилось рекой. Только одной милой девушке было грустно: парень, с которым она отправлялась в путешествие, от нее перекинулся к другой… Меня всю дорогу раздражало бесконечное шуршание пакетов с едой. По примеру своих попутчиков, я в Париже купила французское вино и сыр «Камамбер», кислым запахом которого потом пропах весь наш автобус…
Поначалу все мои попутчики старались производить впечатление людей культурных, но время от времени некоторые из них срывались, особенно к концу поездки.
Во время последнего ночного переезда, после объявления сопровождающей, что он будет самым долгим, на одну из женщин нашел психоз, она со своих двух мест принялась буквально ломиться ко мне в конец салона. Я ей пыталась объяснить, что нам вдвоем там не удастся удобно разместиться и обеим будет плохо. Она меня как будто не слышала. Тогда я ей твердо сказала, что просто не пущу ее на свое место, только тогда она с ворчанием удалилась.
Подобные поездки — для молодых. Если в начале старички из нашей группы бодро заскакивали в автобус, то в конце маршрута бедняги едва входили-выходили из-за накопившейся усталости, а кто-то вспомнил, что захватил с собою медицинский прибор «Витязь»…
Где-то около Варшавы наш автобус остановился у сервисного центра, все вышли и поспешили, кто — в магазин, кто — в туалет. Тут появился служащий центра и закрыл туалет на ключ, заявив, что желающие посетить его должны выложить доллар. В ответ одна из наших бойких женщин вошла в торговый зал и громко объявила, что русские туристы в этом центре ничего покупать не станут и все с готовностью пошли на выход…
К вечеру мы добрались до центра Варшавы, с интересом осмотрели ансамбль старинных зданий, включая католический костел, а рядом с ним большую площадь, заставленную многочисленными столиками для отдыха поляков и гостей столицы. Мне представилось, как в выходные дни там жизнь кипит, какое единение друг с другом чувствуют поляки и их гости…
Перед границей с Белоруссией продавцы заметно завышают цены на товары, зная, что проезжающим туристам желательно избавиться от польских злотых…
В Брест мы прибыли почти что ночью. Все удивились убожеству вокзала. Было такое чувство, что в Белоруссии все заморожено с советских времен…
Расположившись наконец–то по местам в купе, мы долго не могли угомониться. Мои соседи хвастались удачными покупками, жалели об упущенных возможностях. Я была, в общем, всем довольна, лишь торопила время встречи с близкими, включая кошку.

16.03.2008

 

 
 

Система управления сайтом Host CMS